«Чего изволите-с?» из прошлого
Носители благополучно умершего латинского языка опрометчиво заявляли, что «Plenus venter non studet libenter» - «Сытое брюхо к ученью глухо». Так-то оно так, но как тогда быть со словами святейшей из молитв, в которой мы просим о ежедневном даровании хлеба насущного? И наверняка не случайно автор «Тамбовской казначейши», со свойственной ему иронией отмечая достопримечательности города, не всегда отмеченного кружком на карте генеральной, не забыл буквально сразу же после двух прямых улиц, а также фонарей и мостовых обозначить наличие в городе прообразов будущих предприятий общественного питания:
«… Там два трактира есть, один Московский, а другой Берлин…».
Это в наши дни в Тамбове, куда ни плюнь, попадешь или в аптеку, или в кафе, разной степени цивилизованности. Во времена Михаила Юрьевича Лермонтова такие элементы городской инфраструктуры, как трактиры, располагались, как и следует ожидать, в центре города.
Современные краеведы очень осторожно предполагают, что «Берлин» находился на углу Дубовой и Большой Астраханской. Там, где сейчас стоит кинотеатр «Модерн». Существовал трактир не сам по себе, а при одноименной гостинице, и принадлежали оба заведения французу Доминико Пивато, оказавшемуся в России во время Отечественной войны 1812 года.
Трактир «Московский», вероятнее всего, находился в длинном деревянном доме на углу Дворянской и Долгой (совр. пл. Ленина), на месте, где в позже выстроил современную по тем временам гостиницу и ресторан при ней состоятельный горожанин Михайлов, а затем совершенствовать эти строения в самом начале двадцатого века продолжили зять и дочь купца С.Ф.Патутина и семья Никольских, которым в скором времени все это хозяйство и отошло. Современные краеведы утверждают, что в трактире Михайлова, который успел вырасти до ресторана, во время своих долгих странствий по России откушал великий пролетарский писатель А.М.Горький.
Продолжая развивать тему тамбовских трактиров, следует отметить, что отличие трактира от своего более древнего предшественника «кабака» заключалось в том, что в кабаке можно было приобрести только спиртное, а в трактире ещё, кроме алкоголя, можно было и откушать. Итак, в дешёвом трактире в провинциальном городе, заплатив 5 копеек, можно было выпить полстопки, т.е. 50-60 грамм дешёвой и, скорее всего, сильно разбавленной водки. На закусь по-быстрому предлагалась самая популярная закуска к водке во все времена – солёный огурец всего за 1 копейку. А наесться «до отвала» в этих дешевых трактирах можно было всего за 10 копеек. Кстати, на рынке за две копейки спокойно можно было выбрать целую дюжину отборных соленых огурцов. В таких дешевых питейных заведениях находиться было не очень комфортно и безопасно. Постоянно сновали подозрительные, полукриминальные личности, пьяные ломовые извозчики, чернорабочие. Убийства и ограбления там были не редкостью. Совсем другое дело, это приличные трактиры, по-нашему кафе-рестораны. В этих приличных и столь популярных начале XX века трактирах было очень приятно скоротать вечерок. Столовые приборы сверкали чистотой, скатерти были накрахмалены и изумительно белыми, всюду мелькали расторопные и опрятные половые (официанты), а с кухни распространялись чудесно аппетитные и вкусные запахи. Здесь отобедать стоило в 1900-е годы в России уже 30-50 копеек. Но это того, судя по воспоминаниям современников, оправдывало. Рюмка водки в подобном культурном заведении обходилась уже в 10 копеек, но это точно была казённая водка! Не балованная. За кружку пива (0,61 литра) следовало заплатить до 10 копеек. Чай с двумя кусочками сахару стоил всего 5 копеек. В хороших известных ресторанах, естественно, покушать стоило подороже. В среднем за обед в приличном ресторане в России того времени можно было расплатиться от силы двумя рублями. Это плата за обычный обед: первое, второе, салат, пара стопок водки, десерт, без изысков. Именно такого свойства заведение было открыто Михайловым на месте «Московского» трактира.
Положа руку на сердце, следует признать что центральная площадь города во все времена продолжала оставаться центром средоточия питейных заведений. Это ресторан «Цна», просуществовавший ровно до той поры, пока жила гостиница «Интернациональная». Недолго, но с большой пользой для хозяев и клиентов действовавшее кафе «Ромб», а также кафе «Старый Тамбов», предлагающее свои услуги и по сей день. Но самым значимым событием для «трактирной» жизни областного центра стало открытие в конце 1968 года предприятия «Центральный», объединившего в себе кафе и ресторан.
Оно мгновенно стало любимым местом для студенческой молодежи, поскольку в начале 70-х только здесь, особо не напрягаясь, можно было добыть самый студенческий напиток – пиво. Кружка или пол-литровая бутылка его стоила 28 копеек в условиях кафе, а этажом выше, в ресторане, цена ее увеличивалась на целых три копейки. Закусывали, как правило, принесенной с собой воблой. Официантками в качестве обязательной нагрузки иногда предлагался с тонкостью до прозрачности нарезанный сыр. Не дороже рубля стоил стакан приличного вина. «Грамотные» завсегдатаи считали, что вполне сносно можно было выпить-закусить, имея в кармане всего-навсего одну синюю бумажку – пять рублей. А человек, оперировавший наличностью в масштабах червонца, смело поднимался в один из трех ресторанных залов и не без оснований мог рассчитывать на знатный ужин, который нередко заканчивался в компании новой знакомой.
Ресторан полюбился всем тамбовчанам. Этому способствовала вполне приличная кухня, культура обслуживания, уют и музыкальное оформление вечеров.
Кстати, о музыкальном оформлении. Недавно в одной из интернетовских публикаций воспоминаний Аллы Баяновой об Александре Вертинском я столкнулся с интересным ее наблюдением и утверждением:
- Вся музыкальная культура вышла из ресторанов и кабаков: и Вертинский, и Морфесси, и Настя Полякова. Ресторан был подиумом к чему-то более высокому.
Вертинский говорил, что лучшая школа для артиста — это школа кабака. Но те кабаки, которые он имел в виду, очень отличались от того, что имеют в виду сегодняшние музыканты. Тогда это были высококачественные рестораны. Там обязательно был рефлектор, эстрада.
И я вспомнил одну из предновогодних ночей 1994 года. Только что начинавшая распушать перья Тамбовская гостелерадиокомпания направляет своего корреспондента с оператором на интервью с руководителем Партии экономической свободы Константином Боровым. Только первым ваш корреспондент – а им оказался я – встретил не политика нового толка, а всемирно известную певицу Аллу Баянову. И где? В недавно открывшемся в Тамбове ресторане «Медведь». Он был сугубо камерным по устройству и назначению своему. Зачем такой понадобился его хозяевам? Трудно сказать. Во всяком случае, он отвечал всем требованиям, которые предъявляла к подобным заведениям Алла Николаевна. И она пела. Такого исполнения романсов я не слыхал никогда и позже тоже не услышал! Всякий раз воспоминания о той новогодней ночи вызывают во мне трудно передаваемые чувства. Но их хочется испытывать вновь и вновь. От «Медведя» нет уж и следа. Теперь на его месте «Филин». Как сон, как утренний туман, растворился во времени «Центральный», называвшийся в народе значительно короче – ЦК. Но жива в нас память о времени, проведенном в нем. И жива память о великой исполнительнице, хотя ее нет среди нас уже больше года.
Между прочим, могу похвастаться, что лично знаком с заслуженными артистками России, звездный путь которых начинался так же с ресторанных шлягеров.
Вдумчивый читатель мог отметить мою любовь обращаться к классике. Останемся верны принципам и вспомним «12 стульев» Ильфа и Петрова:
- В уездном городе N было так много парикмахерских заведений и бюро похоронных процессий, что казалось, жители города рождаются лишь затем, что побриться, остричься, освежить голову вежеталем и сразу же умереть.
Если бы действие романа происходило во времена более близкие к нашим, возможно, авторами был бы избран следующий вариант начала романа: «В губернском городе Т было так много питейных заведений и аптек, что казалось его жители рождаются лишь затем, чтобы выпить-закусить и тут же приступить к медикаментозному лечению последствий съеденного и выпитого». Шутка
На самом деле, хотелось просто напомнить вам, что Новый год не за горами и пора уже определиться с местом его встречи, которое изменить, понятно, нельзя. Если вы, конечно, не исповедуете принципа, согласно которому Новый год – праздник семейный. Хотя и корпоративных вечеринок, обрамляющих новогоднюю ночь, никто не отменял.

Святослав Марченко

Яндекс.Метрика